Голос павших. Новые детали массового убийства пациентов Березанской психколонии открыли документы из центрального архива ФСБ России

За последние год-два на сайте федерального архивного проекта «Преступления нацистов и их пособников против мирного населения СССР в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.» были размещены документы центрального архива ФСБ России, касающиеся массового убийства нацистами пациентов Березанской психиатрической колонии. Что нового они рассказывают о трагедии в учреждении?

История в документах

Напомним, ранее на сайте вышла серия статей о произошедших в годы Великой Отечественной войны в Березанской психиатрической колонии немецких преступлениях и сохранении исторической памяти об этих событиях.

Читаем
Предыдущие материалы исторической серии об оккупации Березанской психколонии, убийстве нацистами пациентов и её жителей.
• «Под гнётом нацистов. Как немецкие оккупанты хозяйничали в Березанской психколонии».
• «Определённые к уничтожению. Хронология массового убийства и одного спасения наиболее беззащитной группы жителей Березанской психиатрической колонии».
• «На тропе войны. Как немцы расправились с показавшимися им неугодными жителями Березанской психколонии».
• «Приговор обжалованию не подлежит. Кого привели на скамью подсудимых нацистские преступления в Березанской психколонии».
• «Забвению быть не дано. Краевед из Заречного сохранил память о местной трагедии в годы Великой Отечественной войны».

Статьи основывались на акте Чрезвычайной государственной комиссии по Выселковскому району об уничтожении немецко-фашистскими оккупантами пациентов и работников Березанской психколонии, обвинительном заключении по делу о зверствах немецко-фашистских захватчиков и их пособников в г. Краснодаре и Краснодарском крае (далее – «Обвинительное заключение»), протоколах допросов сотрудниками СМЕРШ, КГБ сотрудников учреждения в 1943, 1964, 1971 годах, а также иных источниках (сообщениях газеты «Правда», брошюрах и т.д.).

Благодарность
Благодарим краевую специализированную психоневрологическую больницу в пос. Заречном за возможность поработать с протоколами допросов бывших работников учреждения в 1971 г., полученными из Государственного архива Краснодарского края. Также благодарим доктора исторических наук, автора проекта «Помни о нас…» И.В. Реброву за предоставление копий допросов свидетелей в 1943 и 1964 гг. (подробнее с проектом можно познакомиться на сайте www.nsvictims.ru).

Три из восьми опубликованных центральным архивом ФСБ документы нами уже изучены. Речь идёт о протоколах допросов в 1943 году свидетельниц А.П. Белозёровой, З.П. Рваниной и Л.Н. Комарковой. Приведённые в них сведениях использовались при написании в 2022 году.

Пять остальных документов содержат неизвестную нам ранее информацию. Два из них – протоколы допросов арестованных немецкими службами краснодарцев М.Е. Климовой и И.М. Котова. Из них следует, что как минимум, с начала зимы 1942 года немцы использовали Березанскую психколонию в качестве места пребывания заключённых советских граждан.

Справка
Немцы появились в Березанской психколонии, как в целом и Выселковском районе, в начале августа 1942 года. За шестимесячную оккупацию они умертвили почти всех пациентов учреждения – от 340 до 380 человек (и более), а также убили порядка 30 сотрудников, мирных жителей, привезённых граждан. Выселковский район в целом и психколония в частности были освобождены 1 февраля 1943 года. Враг отошёл на запад Кубани.

Немецкое беззаконие

Жительнице Краснодара Меланье Ефремовне Климовой в 1942 году было 42 года. Она жила по улице Леваневского «на иждивении мужа», который работал директором пригородного хозяйства. Как сообщила женщина следователю СМЕРШ на допросе в июне 1943 года, ни она, ни её семья никаким репрессиям со стороны немцев до ноября 1942 года не подвергались. С 11 по 24 ноября её квартиру трижды посещали с обыском местные полицейские. В третий раз от хозяйки жилья они потребовались расписку, что та не хранит оружие и не имеет никакой связи с партизанами. Документ им был предоставлен.

«После этого я была арестована и направлена во внутреннюю тюрьму краевой полиции. Обыск на квартире у меня продолжался в течение трёх дней. Несмотря на то, что обыск положительных результатов не дал, я продолжала оставаться под стражей. Мне было предъявлено обвинение в хранении оружия, связь с партизанскими отрядами, что я являюсь агентом органов НКВД. Я всё это отрицала. Во внутренней тюрьме краевой полиции я просидела 7-8 суток и была переведена в гестапо и заключена в подвал», – рассказала Меланья Климова следователю.

Справка
«Краснодарское гестапо» – здание по адресу Орджоникидзе, 69 в Краснодаре. В нём была расквартирована Зондеркоманда 10а Айнзацгруппы Д – немецкое спецподразделение, которое отвечало за безопасность на захваченной территории, что включало в себя выявление и изоляцию (уничтожение) врагов нацизма, борьбу с движением сопротивления. При отступлении немцы подожгли здание. По данным, приведённым в документальном фильме «Приговор народа», в феврале 1943-го года в подвалах краснодарского гестапо заживо сгорели 300 человек.
Источник: «Казак FM».

Следствие по делу Меланьи Климовой никаких результатов не принесло. По крайней мере, обвиняемая не услышала официальный приговор в свой адрес. При этом женщину, в числе 20 арестованных граждан, 11 (12) декабря 1942 года построили по дворе гестапо и объявили о направлении «на различные сроки в лагеря». Заключённым было сказано, что если они будут работать хорошо, то будут освобождены раньше, а если плохо, то с ними расправятся.

«Я задала вопрос через переводчика офицера: «На какой же срок меня направляют в лагерь?» Этот вопрос я повторила дважды. После чего переводчик передал мне слова офицера: «Если ты ещё раз задашь этот вопрос, то срок будет удлинён», – вспоминала тот день жительница Краснодара.

Далее, по словам женщины, она была «этапирована в Березанскую колонию для заключённых».

«Там я просидела под стражей до 28 января 1943 года, когда в числе других заключённых этого лагеря совместно с гуртом скота была эвакуирована под станицу Славянскую, откуда бежала в ночь на 7 февраля 1943 года и 12 февраля прибыла в Краснодар», – сообщила следователю Меланья Климова (Фонд К-72. Опись 1. Дело 33. Листы 53-57, 58-62).

Из «гестапо» – в лагерь

В застенки «краснодарского гестапо» попал ещё один житель города – 17-летий рабочий (заточник) Иван Макарович Котов.

«Примерно в конце сентября 1942 года по повестке управления завода № 546, [вос]созданного немцами, я явился по месту прежней своей работы и работал по восстановлению этого завода до 3 декабря 1942 года. Того же числа и был арестован хозяином завода немцем Пойкф и откомандирован в гестапо», – информировал юноша следователя СМЕРШ в июней 1943 года.

Справка
Завод № 546 до эвакуации изготовлял запалы Кавешникова и выполнял снаряжение гранат и мин. Оборудование уничтожили при эвакуации, а во время оккупации немцы перевезли на завод оборудование с других предприятий кубанской столицы и начали изготавливать запчасти для сельхозмашин, ложки, пряжки и т.д. При отходе оккупанты пытались сжечь завод, но из-за железобетонных перекрытий в зданиях пожар не удался.
Источник: www.tvkrasnodar.ru.

На вопрос «За что вы были арестованы?», краснодарец сообщил следующее: «За хулиганство на производстве, выразившееся в том, что я оскорбил хозяина завода, а потом отказался работать».

Молодого человека допрашивал немецкий офицер с переводчиком. При это присутствовал русский Тищенко, который считался среди арестованных агентом гестапо.

«Главная роль Тищенко на допросах заключалась в том, что он побивал систематически плетью меня, а также и моего товарища [Пантелея Алексеевича] Доценко за то, что мы неправильно отвечали на поставленные вопросы немецким офицером и переводчиком гестапо, а иногда и вовсе отказывались от дачи показаний, скрывая от них свой патриотизм к Советской Родине и лиц, отрицательно настроенных против немцев», – показал Иван Котов.

Справка
Тищенко Василий Петрович – один из обвиняемых на судебном процессе по делу о зверствах немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории г. Краснодара и Краснодарского края летом 1943 года. Добровольно поступил на службу к немцам в полицию, был переведён в Зондеркоманду 10а на должность старшины, а впоследствии повышен до следователя «краснодарского гестапо». Военным трибуналом Северо-Кавказского фронта приговорён к смерти через повешение.
Источник: «Обвинительное заключение».

Молодой рабочий пробыл под арестом в «краснодарском гестапо» 10 дней.

«13 декабря 1942 года я и Доценко, в числе других арестованных, из камер были переведены в лагерь гестапо, который находился в бывшей Березанской психколонии», – сообщил он следователю.

Заключённым стало известно об эвакуации немецких частей, что означало приближение Красной армии.

«29 января меня, Доценко и ещё трёх мужчин: Валявского, Шульга, Гейтман и женщину Климову из лагеря гестапо взяли, посадили на подводу и привезли в ст. Славянскую. Ехали мы вместе с десятью полицейскими, которыми и охранялись. В ст. Славянской меня и Доценко поместили на ночлег к гражданину Мостовому Ивану Михайловичу, откуда мы и совершили побег. Это было 7 февраля 1943 года», – рассказал Иван Котов (Ф. К-72. Оп. 1. Д. 33. Л. 63-65, 66-73).

Подлежала выписке

В прежних статьях, мы предполагали, что раз в «Обвинительном заключении» есть фраза про эксгумацию захоронений в рамках следственных действий, в том числе в противотанковом рву вблизи Березанской психколонии, значит, где-то должен быть об этом соответствующий документ, и хорошо бы его найти. Три опубликованных на сайте архивных материала ФСБ как раз являются теми документами, которые посвящены указанному событию.

Кроме того, факт эксгумации упоминается в известном нам ранее протоколе допроса в июне 1943 года (на то время) главного врача психколонии Прасковьи Семёновны Зайцевой (из коллекции документов И.В. Ребровой).

Так, Прасковья Зайцева подтвердила следователю СМЕРШ, что 26 июня 1943 года наблюдала за осмотром судебно-медицинской комиссией трупов пациентов, убитых нацистами во время оккупации. «Я присутствовала лично на месте погребения и при вскрытии могилы, осматривала трупы. Я лично убедилась в том, что все больные – около 500 человек – вывезенные немцами в крытой большой автомашине в сентябре 1942 года действительно зверски умерщвлены газами и часть расстреляна, в раздетом виде свалены в противотанковый ров», – свидетельствовала главврач на допросе.

Доктор положительно ответила на вопрос, узнала ли она кого-нибудь из числа пациентов.

«При осмотре трупов лично я без затруднения совершенно опознала одну из бывших больных, фамилия которой Лавленская, по имени Хима. 38 лет от роду, среднего роста, правильного телосложения, фигура средняя, блондинка. Покойная хорошо сохранила внешний вид, благодаря чего легко её удалось опознать», – рассказала Прасковья Зайцева.

На момент оккупация убитая относилась к выздоравливающим пациентам и уже работала на разных работах. По мнению медработника, Хима Лавленская «в скором будущем подлежала вовсе выписке из больницы, как совершенно здоровая».

«Покойную знали очень многие служащие больницы и колонии, как весёлую и жизнерадостную. Вопреки этого, немцы зверски уничтожили больных, ни в чём не повинных перед извергами-немцами», – подытожила главврач учреждения.

Эксгумация останков убитых

Итак, эксгумации посвящены следующие документы центрального архива ФСБ: акт судебно-медицинской экспертизы о вскрытии массовых захоронений в Краснодаре и его окрестностях (Ф. К-72. Оп. 1. Д. 33. Л. 220-223), протокол эксгумации, находившихся в противотанковом рву на территории полевого хозяйства Березанской колонии-лечебницы (Ф. К-72. Оп. 1. Д. 33. Л. 250-252) и заключение судебно-медицинской экспертной комиссии о результатах судебно-медицинской экспертизы трупов людей, обнаруженных в местах массовых захоронений и расстрелов в окрестностях г. Краснодара (Ф. К-72. Оп. 1. Д. 33. Л. 253-257).

В состав экспертной комиссии, которая проводила судебно-медицинскую экспертизу, входили:
• главный судебно-медицинский эксперт народного комиссариата здравоохранения СССР, директор Центрального научно-исследовательского института судебной медицины Наркомздрава СССР доктор В.М. Прозоровский,
• главный судебно-медицинский эксперт Наркомздрава СССР, заведующий кафедрой судебной медицины второго Московского медицинского института доцент В.М. Смольянинов,
• главный судебно-медицинский эксперт Красной армии, подполковник медицинской службы, доктор медицинских наук, профессор М.И. Авдеев,
• консультант московской городской судебно-медицинской экспертизы доктор Семеновский,
• судебный химик С.М. Соколов.

Извлечение трупов произошло 26 июня 1943 года. В противотанковом рве, глубиной около 4 метров, в пяти километрах от колонии комиссия открыла четыре места захоронения.

Первое захоронение, ближайшее к колонии, представляло собой «земляную перемычку в противотанковом рве размерами около 5 х 7 метров». На глубине 2,5-3 метров была «обнаружена компактная масса, состоящая из человеческих трупов и их частей», из которой удалось выделить 28 цельных, наиболее сохранившихся тел. Погибшие располагались беспорядочно и были обнажены. Комиссия отметила, что все 28 трупов: 18 мужских и 10 женских – подверглись гнилостным процессам.

«На всех трупах обнаружены сквозные пулевые огнестрельные повреждения. У 17-ти трупов входные отверстия располагаются в затылочной части, у трёх трупов – в правой височной области, у восьми трупов – на задней поверхности шеи и на спине. От огнестрельных повреждений в костях черепа отходят многочисленные трещины», – говорится в акте о вскрытии.

Второе место захоронения находилось в метрах 20 от первого на площади 5 х 6 метров. Специалисты выкопали пять обнажённых тел с пулевыми отверстиями в затылочной области головы. На черепах сохранились местами коротко остриженные волосы.

«Третье место захоронения расположено рядом со вторым, в 5-7 метрах, и имеет вид насыпи на дне рва длиною 4 метра, шириною 3 метра и высотою 2 метра», – сообщается в документе.

На глубине около метра комиссия обнаружила труп мужчины, лежавший лицом вниз вдоль рва. На нём была хлопчатобумажная белая рубашка, подпоясанная сложенной вдвое верёвкой, чёрные ватный стёганные брюки, вторые бумажные брюки и кальсоны. Обувь отсутствовала. В кармане брюк лежал сложенный вдвое прямоугольный кусочек картона с бумажными деньгами и кусочками бумаги. Найденные предметы были переданы следователю Н.П. Бондарю.

«Кости черепа и лицевого скелета раздроблены на мелкие и крупные куски. Коронки сохранившихся зубов значительно стёрты. На сохранившихся участках кожи головы, лица и подбородка видны чёрные со значительной проседью волосы», – занесли в акт судмедэксперты.

«Четвёртое место захоронения расположено ещё далее, в 300-х метрах по ходу противотанкового рва и представляет собой земляную перемычку размерами приблизительно 5 х 11-12 метров. По обеим сторонам рва расположены столбики с прикреплёнными к ним дощечками с указанием, что здесь находится братская могила. По снятии слоя земли примерно с третьей части земляной перемычки на глубине 2,5-3 метров обнаружена сплошная компактная масса из обнажённых человеческих трупов, частей трупов и костей. Трупы расположены беспорядочно в различных положениях», – описала комиссия последнее место погребения.

Специалистам удалось выделить 37 относительно хорошо сохранившихся тел: 16 мужчин и 21 женщины. При исследовании трупов и их частей никаких механических повреждений мягких тканей, внутренних органов и костей скелета обнаружено не было.

«По окончании осмотра трупы подвергнуты захоронению», – завершили документальный отчёт судмедэксперты.

Результаты экспертизы

По итогам судебно-медицинских, судебно-химических и спектроскопических исследований комиссия сделала следующие выводы.

Судебно-медицинская экспертная комиссия констатировала два вида причин насильственной смерти: от сквозных огнестрельных пулевых ранений и от отравления окисью углерода (СО).

• Трупы были подвергнуты не погребению в братских могилах, а массовому беспорядочному сбрасыванию в ямы. Хаотичное положение трупов в ямах, отсутствие прослоек земли между ними и другие факторы свидетельствуют об одновременном помещении трупов в каждую яму.
• Состояние трупов указывает, что на территории полевого хозяйства Березанской психколонии тела пребывали в земле около 7-10 месяцев.
• Трупы разделяются на две категории: а) имеющие сквозные огнестрельные пулевые ранения в области головы и грудной клетке, б) не имеющие признаков механических повреждений.
• Расположение и свойства огнестрельных ранений, в частности, входные и выходные отверстия, позволяют считать их причиной смерти. Выстрелы были произведены на близком расстоянии в голову и спину в направлении сзади-наперёд или в голову – справа-налево.
• Судебно-медицинскими данными для не имеющих следов механических повреждений трупов являются: розовая, розово-красная и ярко-красная окраска кожных покровов, слизистых губ, скелетных мышц, наружной оболочки внутренних органов. Эти данные свидетельствуют об отравлении окисью углерода.
• Обнаружение окиси углерода в трупах посредством судебно-медицинских, судебно-химических и спектроскопических исследований, при учёте условий, которые привели к сохранению трупов в течение 5-10 месяцев, указывает, что отравление произошло от воздействия окиси углерода в высоких концентрациях.

«Окись углерода обладает высокими токсичными свойствами и относится к группе кровяных ядов, – отметили в своём заключении специалисты. – Содержание окиси углерода в выхлопных газах колеблется от 1 до 13,72%, в среднем – 7%».

Интенсивность развития отравления прямо зависит от концентрации окиси углерода в воздухе.

«Если источник поступления окиси углерода (в том числе и выхлопные газы) находится в закрытом помещении, то его концентрация нарастает чрезвычайно быстро, что может привести к наступлению смерти даже в течение нескольких минут (до 5-10). Эта обстановка смертельного действия окиси углерода, безусловно, может иметь место при поступлении отработанных газов от дизельного мотора в закрытое помещение», – констатировали медсудэксперты, научно подтверждая вывод об удушении пациентов психколонии в немецких машинах-«душегубках».

Материал опубликован в рамках проекта «ВС» «Памяти нашей голоса», реализуемого при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.

Максим Ватутин