Люблю смотреть скандинавские детективы. Так получилось, что открыл я их для себя совсем недавно и совершенно случайно. Решил как-то вечером посмотреть датско-шведский фильм «Мост» и с тех пор просто заболел скандинавским кинематографом. «Фортитьюд», снятый в Исландии, как и «Слёборн. Эпидемия на острове»  только усилили, подогрели этот интерес. Впрочем, поговорить я хочу не об искусстве кино, этому нужно бы выделить отдельное время, поскольку есть о чём поразмышлять. Да и не о кино вообще. Поговорить хочу о людях.

Не могу сказать, что для меня интереснее — лихо закрученный сюжет трилера или наблюдение за образом жизни скандинавов, их укладе жизни, взаимоотношениях, об их окружающей среде — городах, деревнях, улицах, домах, квартирах. Нет, пожалуй, знаю, — интереснее второе. Интересно, чем мы похожи и чем отличаемся, что у нас общего, и что близкое нам вовсе не близко им и наоборот. Конечно, для подобных сравнений нужно бы пожить среди них, но, честно говоря, все эти  мысли родились спонтанно из одного лишь коротенького эпизода в немецко-норвежском фильме 2020 года «Слёборн. Эпидемия на острове.»

Не буду пересказывать сюжет, уверен, многие сами захотят посмотреть фильм и уж, конечно, все сразу поймут, что речь, по сути, идёт о нашем времени, о пандемии и нас, волею судеб, выбранных жить и умирать в эти времена…

Так вот, умирать… Возвращаюсь к вышесказанному, — трагические события на острове, погибают жители, островитяне. И вот сцена похорон. Протестантский священник произносит речь, гроб опускают в могилу, пришедшие прощаться с покойным, подходят к установленной на изящной металлической  тумбе чаше с землей, маленькой лопаткой загребают чуточку земли и бросают в могилу…

Вот именно с этого момента я и начал думать о том, какие мы разные.  Я вспомнил, многие уже, к сожалению, похороны, в которых мне пришлось участвовать и то, как в описанный выше момент, берешь рукой(!) горсть земли и бросаешь её в могилу… » Из земли вышли и в землю уйдём…»

Я думаю, многие уже поняли, о чём я, в сущности. Казалось бы, формальность и мелочь, какая разница, зачерпнуть земли лопаткой из чаши или взять её рукой из холмика той же самой земли, которую извлекли накануне? Казалось бы, по большому счёту, разницы никакой. И всё же.

Да, детали, детали… и получается, что в деталях скрывается не только дьявол, но и проявляется Бог. Бог, как наша глубинная, истинная суть, то, что не видимо глазу, чего мы и не замечаем в ежедневном  кружении дел и проблем, радостей и печалей.

Я смотрел эти замечательные фильмы и понимал насколько мы разные. Отмечал, между прочим, что скандинавы, в общей своей массе, удивительно внешне похожи на славян. Я прикидывал, может ли этот актер или актриса играть в русском или украинском  фильме русского или украинца и признавался себе, что может, что вряд ли кто-то смог бы найти какие-либо явные внешние отличия. В этом нет ничего удивительного, говорил я себе,  учитывая не просто тесное общение славян с викингами, но и практически совместное создание славянского государства, что уж говорить тогда о смешении   среди обычных людей, живущих бок о бок? И, в общем-то, я думаю, это верно. Кстати, должен отметить, что современные скандинавы ( обычные обыватели) предпочитают весьма скромный образ жизни, мало чем отличающийся от жизни среднего россиянина, но с гораздо большей долей практичности и расчётливости, привычкой жить более продуманно и экономно. Впрочем, это тоже довольно легко объяснимо.

Вернёмся немного назад. Внешнее сходство налицо. Глубинные исторические движения тоже во многом похожи. И тут подходим к такому многократно обсуждаемому вопросу, как различие европейского мира и мира русского.

Сколько грязи, сколько бессмысленной и зловонной пены излили на русский мир те, кто вопреки их глупым надеждам и мечтам сами являются неотъемлемой и естественной частью этого мира. Желание, пусть и очень страстное, равноценное предательству и подлости, всё равно не может сделать яблоню грушей, а  тигра львом. Украинец не может стать португальцем, русский — немцем, белорус — итальянцем.
И все мы похожи, и все мы разные.

Одни подходят к могиле близкого человека и, зачерпнув чуток земли с красивой чаши совочком, бросают его в бездну вечности, другие бросают туда горсть той же земли, взятую собственной  рукой от самой земли и еще хранящую в себе тепло живой ладони… Прекрасно понимаю, что мне скажут на это очень многие читатели соц-сетей, слышу их недоумение, иронию, смех и надменные речи о превосходстве европейской цивилизации, превосходстве европейской культуры и европейских ценностей, о том, что разница в осуществлении подобного акта — это разница между цивилизованным человеком и дикарем, поскольку суть и символизм акта один и тот же, а методы его осуществления очевидны в пользу европейцев.

Я думаю, что подавляющее большинство русских людей, посмотревших этот фильм, даже не обратили внимания на то, о чём я сейчас пишу. Когда-то, в прежние годы я тоже не обратил бы внимания, а может, даже и солидаризовался бы с европейцами. Ну право, это же удобнее и практичнее, это же целесообразнее, по-любому. А если так, то значит, так и правильно, так и должно быть, и нам надо не выступать, а попросту учиться у более разумных, более цивилизованных, так сказать, товарищей.

Европа и Россия — две цивилизации, две, казалось бы, самодостаточных и, в то же время невероятно взаимопроникающих системы. Диванные эксперты, как это и принято, в силу своей невежественности, уже ставшей нормой для постоянных жителей сети, видят исключительно отрицающие друг друга цивилизации, стремящиеся к взаимному уничтожению. В этом есть свой резон, учитывая многочисленные войны между Европой и Россией, в которых, однако, чаще побеждала Россия.

Наил Фергюсон в своей книге «Цивилизация» достаточно популярно и, в то же время, глубоко объяснил причины начала бурного развития Европы, начиная с 15 века и последующего управления Европой в течении пяти веков всем остальным миром. Но распространить свою власть, свое влияние, точнее поработить восточного соседа, Европа не смогла. И хотя временами влияние её было чрезвычайно велико, тем ни менее, Россия так и осталась привержена православию, создала свою величайшую культуру, величайшую науку и философию.

«Цивилизация, культура есть именно та сложная система отвлечённых идей (религиозных, государственных, лично-нравственных, философских и художественных), которая вырабатывается всей жизнью наций. Она, как продукт, принадлежит государству; как пища, как достояние, она принадлежит всему миру.» Так писал о цивилизации выдающийся русский философ, принявший под конец жизни монашество, Константин Леонтьев.

Недалёкие и невежественные люди противопоставляют Европу и русский мир, особенно рьянно и агрессивно это осуществляется на Украине и это логично, учитывая, что у власти находятся по сути безграмотные и отрабатывающие свои 30 сребренников люди, впрочем, практически утратившие человеческий облик и образ. Не желая признавать, что русский мир — это европейское явление, что именно Украина является колыбелью этого самого русского мира, они не желают понимать, что есть Европа — наследница Рима, и есть Европа — наследница Византии. Что есть  старая Европа, англо-саксонская, германская и романская, которая по стечению разных обстоятельств и достигла великих успехов и стала контролировать практически весь мир, предварительно ограбив его и вдоволь насладившись пиратством и работорговлей, — именно эта часть Европы и стала называться Европой, как таковой, а остальная её часть, не столь преуспевшая в научно-промышленном и просто бандитском продвижении и обогащении, Европой,  хоть и называется, но чисто номинально, скептически и с усмешкой. Это как бы такая недоевропа.

Мне всегда было странно и горько видеть, что Украина, страна, в столице которой одна из улиц носит мою фамилию, поднимет нелепый лозунг «Украина — это Европа!».  Хочется спросить: а что, Азия? Или Африка? Украина естественным образом была, есть и будет частью Европы, и мы же все понимаем, что означает этот нелепый и унизительный лозунг: Украина хочет быть Западной Европой, частью западно-европейской цивилизации, тем, чем она никогда не была, не есть и никогла быть не сможет, потому, что для этого ей нужны не воинственные лозунги западных кураторов, превративших её в антироссию, и даже не какие-то там реформы по западно-европейским стандартам,  — ей нужно пол тысячилетия жить жизнью Западной Европы, захватывать колонии, грабить их, подавлять в них восстания, торговать рабами, потом, пресытившись и перегревшись, лопнуть и начать переписывать историю, переиначивать саму человеческую суть, само нутро и человека, и истории.

Понятно, что это не единственные условия. Как было уже сказано, есть Европа Рима, и есть Европа Византии. И само разделение это не могло быть случайным, и, тем более, —  дальнейшее развитие. То, что Украина является очень важной, коренной частью русского мира, не является чьей-то прихотью, это неопровержимая  суть истории, результат её глубинных  и очевидных течений, пытаться изменить это — бессмысленно и опасно для самой Украины в первую очередь. К сожалению, именно это и происходит сегодня.

Ещё в конце 19-го века Николай Данилевский писал: «Дело в том, что Европа не признаёт нас своими. Она видит в России и славянах вообще нечто ей чуждое, а вместе с тем такое, что не может служить для неё простым материалом, из которого она могла бы  извлекать свои выгоды, как извлекает из Китая, Индии, Африки, большей части Америки и т.д., — материалом, который можно бы сформировать и обделывать по образу и подобию своему, как прежде было надеялась, как особливо надеялись немцы, которые несмотря на препрославленный космополитизм, только от единой спасительной германской цивилизации чают спасения мира. Европа видит поэтому в Руси, и в славянстве не чуждое только, но и враждебный, выветрившийся и обратившийся в глину слой, все же Европа понимает, или, точнее сказать, инстинктивно  чувствует, что под этой поверхностью лежит крепкое, твёрдое ядро, которое не растолочь, не размолотить, не растворить, — которое, следовательно, нельзя будет ассимилировать, претворить в свою кровь и плоть, — которое имеет и силу, и притязание жить своей независимой, самобытной жизнью.»

Однако, какое отношение всё выше написанное  имеет к скандинавским фильмам? Мне кажется, что самое непосредственное. Конечно, я могу говорить больше о том, что я ЧУВСТВУЮ, привычная для меня, интересная сфера, — это сфера чувств, но именно поэтому, те чувства, которые я испытал, глядя, как датчане прощаются с близким человеком, как протестантский священник (а за ним и все остальные) маленькой лопаточкой поддевает кусочек земли из стоящего на тумбе блюдца и скидывает этот кусочек в могилу, эти чувства и вызвали потребность понять и почувствовать неприметную, вроде бы, разницу между нами. Многие скажут — это мелочь, какая же это разница? Просто незначительное отличие в процедуре, формальность. Другие скажут: да, разница в том, что датчане, то есть европейцы, делают это КУЛЬТУРНЕЕ, всё заранее продумано, подготовлено и не нужно землёй марать рук…

И вот тут снова просто взрывается целый вихрь чувств и мыслей! КУЛЬТУРНЕЕ, ЦИВИЛИЗОВАННЕЕ.  Всё моё существо протестует против подобного сравнения. Для меня лично в том, чтобы взять собственной рукой горсть земли незадолго до этого скинутую по сторонам могилы, почувствовать эту землю, ощутить её кожей и затем, передав ей тепло своей руки бросить в вечность, туда, куда провожаю знакомого по жизни на земле или родного человека — это то, чего для меня (я повторяю — для меня, поскольку говорю об очень личном, о том, что другие могут не разделять) никак невозможно заменить на лопатку и блюдечко.

Я уверен, что если мы начнём сравнивать, то очень скоро найдем бесконечное множество подобных «разностей» между европейцами и восточными православными славянами. Это моё субъективное мнение, но мне кажется, дело здесь вовсе не в большем или меньшем уровне культуры и цивилизованности  ( при глубоком рассмотрении оказывается, что сами эти понятия крайне противоречивы), а именно в первичности рассудка или чувств. Я бы допустил даже такое слово, как «поэтичность, поэзия». Это не значит, что кто-то лучше, а кто-то хуже, кто-то выше, а кто-то ниже. Не сегодня и не нами сказано про загадачную славянскую душу, да и не случайно, конечно, это сказано. Пишу сейчас эти строки, а перед глазами родные люди, густой дурманящий запах украинского поля, украинской земли, которая нынче выставлена на продажу, прохлада украинской хаты с глиняным полом и соломенной крышей, бабушка с мамой, сидящие на лавочке в лучах заходящего солнца, отец, беседующий со своим двоюродным братом, подъехавшим на коне… Отец улыбается, ласково гладит шею коня; сосед проезжает мимо на тракторе, кричит что-то весёлое и нецензурное, и все смеются, хоть ничего и не слышно, а бабушка грозно машет  соседу своей самодельной тростью… Трактор проехал и поднятая им пыль, сухая земля, долго ещё висит облаком над дорогой. Потом медленно оседает и сливается с теплой и шелковистой пылью, пылью-землёй (дождя не было давно), в которую так приятно погружать босые ноги…

Какая странная логика, возникающих образов, порождённых фрагментом скандинавского фильма: горсть земли, поэзия, босые ноги в тёплой пыли… В глубинной генетической основе моего народа лежит поэзия, — поэзия земли, поэзия неба, поэзия природы, поэзия правды и справедливости, поэзия торжества добра над злом, поэзия православия и поэзия духа… И это не может исчезнуть бесследно, потому, что основа поэзии — вдохновение, а вдохновение — от Бога. Аминь.

Николай ЛЯТОШИНСКИЙ.