Исповедь одной женщины: как пережить предательство семьи и не сломаться

Девять лет назад женщина потеряла всё – близких, имущество, социальный статус. Она вернулась в Выселки – сельскую глубинку в Краснодарском крае, чтобы рассказать журналистам о том, что с ней произошло.

Предвестники беды

         Беда приходит по-разному. Порой является как гром среди синего неба: «бах» — и все кувырком, все вразнос. Все, к чему мы привыкли, что любили, все летит прахом. Таковы, например, внезапные смерти ключевых людей нашей жизни, тяжелые болезни, разорения… Измены…

         Надежда – героиня этого рассказа просила назвать ее так – все предвестья несчастий видела заранее. С мужем, с которым была знакома со школы, прожила много лет, — муж все реже ночует дома, вяло ссылаясь на дела срочные и внеурочные… Дети все неохотнее делятся секретами, реже улыбаются, звонят и подходят. Пока вовсе не начинают смотреть исподлобья. Один из родителей, тот, на чьем авторитете держится семейный уклад, кого беспрекословно уважает и слушает муж, — он умирает. И медленно, но верно нить судьбы начинает тянуть на разрыв с неуклонно нарастающей силой.

         Все Надежда видела, все вроде понимала, но реагировать на угрозы не хотела. Была работа, отнимающая все силы, вот в нее  и спряталась с головой. Главное, принести в семью деньги, главное, быть на работе незаменимым человеком, — остальное неважно, остальное приложится, так считала она. Во многом работа, нацеленность на заработок и принесли ей беды, потому что дом — это не только деньги. Это друг к другу внимание, общение, домашние дела, просто мелкая возня с хозяйством, которой не избежать — это и крепит под одной крышей семью. Этого как раз в ее жизни было мало. Была она пусть небольшим, но начальником. И муж, и дети давно попрекали тем, что все силы – работе, а семье – только то, что останется от бесчисленных смен, заседаний, конференций и командировок. Правильно ли, что в наше время от женщины семья ждет не только солидного вклада в бюджет, но и заботы о близких, и большущего внимания? Правильно ли, нет ли, а это есть повсеместно. Так, отворачиваясь от плохих примет, Надежда прожила еще какое-то время. Муж и дети, сойдясь в альянс (хоть и роились слухи, только слухи, о его похождениях, он всегда с детьми занимался охотно и много), медленно и верно духовно от женщины отдалялись.

         Гром среди ясного неба

И вот он грянул гром. Вернувшись с очередной командировки, Надежда узнала, что муж ушел жить с другой женщиной. Старший ребенок в это время учился в городе, младший пока остался с матерью, но неохотно, выражая желание податься в новую семью. А вскоре так и сделал, тоже ушел. Шок – это только часть бедствия, нематериальная, хотя стоит тонн нервов и потерянного здоровья. Кто бывал ответчиком по искам, проигрывая по всем пунктам, тот хорошо понимает, что означает выражение «попасть под молотки». Развод, раздел имущества. Оказалось, что женщина по бумагам не является владелицей почти ничего в доме и во дворе, и даже ее собственная машина почему-то записана на другого человека. Вот жила уже столько лет и считала, что все это неважно; а ломается жизнь, и со страшной силой выясняется, что распределение имущества бывает вещью наиважнейшей.  Тот самый квартирный вопрос выступает на первый план, во всей своей жути.         

         Надежде через суд удалось сохранить для себя полдома. Какое-то время она прожила в нем, надеясь на чудо: муж одумается, а нет, так хоть дети опомнятся и вернутся к ней. А где тогда, собственно, жить? Тут и будут, если что. Но никто ничего не передумал, а пришла новая беда в виде исполнительного листа. Женщина говорит, что пыталась платить алименты, написав заявление в свою бухгалтерию, но там удерживать деньги без официальной бумаги отказались. Когда же через немалое время эта бумага наконец пришла, сумма задолженности уже была огромной. Практически все заработанные деньги в принудительном порядке стали идти на погашение долга.

Есть способы улучшить ситуацию еще до получения на руки исполнительного листа, но она заранее об этом не беспокоилась, зная, что дети вовсе не бедствуют с неплохо обеспеченным отцом. Да и не думала о таком варианте, потому что раньше почти в одиночку обеспечивала семью: неужели случится так, что ее обвинят в нежелании содержать детей? Обвинили, и перед законом она оказалась виноватой кругом.

         На заработки

Надо было срочно искать источник существования. Из родителей у Надежды остался только отец, который и раньше ее не поддерживал, а теперь, после одного из семейных конфликтов, знать не захотел о ее трудностях. Она работала, зарплата начислялась, но банковские карточки арестованы, и деньги полностью шли на долги. В общем, осталась без средств к существованию. Над ней нависла вполне реальная угроза оказаться в тюрьме за невыплату алиментов. Содержать дом, питаться, хоть как-то одеваться – стало невозможно. Плюс сюда же – на семье кредиты с давних пор «висели», и выплачивать их именно Надежда должна. Выход был один, и им женщина воспользовалась. Она оставила работу, которая больше не позволяла ей выжить, и отправилась на заработки. Во все времена путей было два: на юг и на север. На север за деньгами ехали люди молодые и здоровые, у которых имелись ценные с региональной точки зрения навыки работы, в основном, конечно, работы руками. На работу головой спрос нынче невысок, да и раньше был не слишком. На юге денег дают поменьше, но простой работы было больше, и платили за нее наличными. Немолодая, не слишком здоровая, интеллигент до мозга костей, Надежда подалась в город к югу.

         Кто там ее ждал? Были знакомые, и дальние родственники жили, которые пару раз могли накормить, ночлег предложить, но жить у них постоянно не вариант. Снять же жилье и у нас дорого стоит, а уж у моря сами понимаете. Поэтому пришлось искать работу такую, чтобы заночевать на ней можно было: горничной, няни, сиделки. В сезон курорта возможностей немало – кафе, гостиницы, магазинчики, базы отдыха в недорогих работящих руках остро нуждаются. Межсезонье другое дело, тогда и местным заняться нечем, иногда сами без работы сидят. Зиму пришлось нашей героине перебиваться уборщицей на рынке, с оплатой четыре тысячи рублей в месяц. Конечно голод, холод, ночевки на вокзалах, да в чужих подъездах на ковриках.  Настал сезон как избавление, и подрабатывала она когда горничной, когда продавцом.

Самая сытная работа вышла в супермаркете: просроченные продукты положено утилизировать, а из них можно себе и обед и завтрак сообразить. Самая же коварная работа получилась «в людях». Была Надежда в одной семье уборщицей. Те люди, конечно, состоятельные. И вот, начищая раковину, разбила она  от нее затычку, фарфоровую «пипочку». Отдельно такие «пипки» не продаются, только в комплекте с раковинами идут, а раковины положено продавать в комплекте с тумбами. За полный комплект тридцать тысяч рублей надо отдать, а одна раковина пятнадцать стоит. Хозяева не так, чтобы зверствовали, тумбу согласились не считать, а за раковину деньги потребовали…

Работать она работала, и из каждой большой ли, маленькой, зарплаты старалась хоть немного по алиментам погашать долги и по кредитам. Заперли тогда ее в подвале, до погашения ущерба. Спасибо позволили позвонить, и она обратилась к другим работодателям, у которых бывала. Те откликнулись, вызволили из подвала, однако ж пришлось у них отрабатывать долг.

         Вообще люди, когда понимают, что рядом с ними другой человек совершенно беспомощный, бесправный, реагируют очень по-разному. Были состоятельные люди, у которых Надежда работала, — те, как узнали часть ее истории, одарили вполне годными вещами, поддержали морально  и хоть немного материально. Другие могли попытаться закабалить, подставить, поиздеваться, — а что «бомж» поделает, чем отомстит? Были и нежданное тепло сочувствия, и незаслуженный позор, и унижения, всякое было. Однажды пытались подставить на крупную сумму, мол, украла деньги из кассы. Не вышло, потому что полгорода знало, кто же на самом деле денежки прикарманил, а у Надежды уже чутье на подлости было, вовремя спохватилась.

         Главное – не утонуть

Есть у тебя дом – у тебя есть все на свете. Тот, кому пришлось хоть раз поскитаться без приюта, эту истину знает. Когда ты вдруг, внезапно теряешь все, вот  абсолютно все, что у тебя еще вчера было, и понимаешь, что обрести снова это невероятно тяжело, пути два. Тут или на дно, на самое-самое, бомжем стать классическим, безвозвратно; или биться, бороться, через сотни жалких неудач и бездонных отчаяний поймать единственный шанс снова стать на ноги.

Утонуть в такой жизни достаточно легко, руки сами норовят опуститься, а разум отказывается бороться. Далеко не все, кого мы видели в грязной одежде под забором, с пожизненным перегаром, о таком финале мечтали. И опять же, иногда те, о ком говорят: «очень сильный человек», «крутой», знают об отчаянии не понаслышке.

         Вера помогла

Надежда выплыла. Помогли ей не впасть в безнадегу простейшие занятия спортом, укрепляющие нервы обливания холодной водой, вера в Бога и люди, которые верили в нее. Особенно помогла одна знакомая, пожилая женщина, бывший армейский офицер, полунищая сама. Ежедневно командирша звонила подопечной, интересовалась, как у нее дела, приказывала не ныть. Такой, например, случай: после безосновательного  обвинения в краже денег Надежда шла вдоль моря, настроение — столько сил отдано этой работе, хорошие были перспективы и такой несправедливый финал…  Утопиться только, что еще делать. Звонок: «Как настроение?» «Плохо…» «Не ныть, не ныть! Подними голову. Что видишь?» «Ларек «Мороженое». «Что на нем?» «Бумажки». «Подходи, читай!» Написано: «Срочно требуется продавец»… Так и выжила.

         Свет в конце тоннеля

Через годы скитаний мысль, что семья одумается и вернется, конечно же, угасла. Вместо нее родилось новое стремление – сложить себе другую жизнь. Ненужная теперь половина дома, что оставался в Выселках, была продана. На вырученные деньги женщина купила себе полдомика на новом месте. Жилье скромное, однако, свое —  не надо больше ютиться в подвалах и подъездах. Остаток денег пустила на погашение тех же долгов и кредитов, и хотя их сумма еще вполне способна шокировать среднестатистического гражданина, все же свет в конце тоннеля забрезжил. Появилась вера в то, что однажды она сможет расплатиться со всеми долгами и зажить нормальной жизнью, а не нищенским подпольным существованием.

         Не суди, да не судим будешь

Мы не беремся судить здесь, кто в этой истории больше прав, кто не прав. Она пересказывается со слов одной стороны конфликта, подкрепленными пачкой писем, квитанций, решений и постановлений. Другие его участники, если вдруг зачем-то пожелают высказаться, тоже могут это сделать здесь же, на страницах газеты. Наверное, они смогут много рассказать о вине перед ними дочери, матери и бывшей жены… Однако надо бы сказать, что какова бы ни была велика ее вина, наверное, она уже искуплена. Надо только пережить подобное, чтобы понять всю тяжесть кары – оказаться одному, начисто выбитому из всей предыдущей жизни, потерять работу, дом, социальный статус, стать бесправным и никому не нужным; это страшно. Может быть, не так страшно глядеть с того света на оставленных на земле родственников, льющих по тебе, покойному, слезы, чем видеть, как твои родные люди тебя напрочь вычеркнули из своей жизни: ты без них изнываешь, а они ничего, вполне сытые, веселые и без тебя счастливые, как и не было тебя на белом свете вовсе. Много, много душевных сил нужно, чтобы по щепочке, по крохам добрых воспоминаний, снова отстроить новую жизнь, найти под ногами опору.

Не стоит ворошить обиды

Надежду не так давно приглашали в передачу к Малахову. Думается, немало бы говорили об истории землячки, много бы спорили – горячая тема для обсуждений всей страной. Но она отказалась, не захотела. Прошлое такая штука – если от него в срок не избавишься, будешь упрямо тащить за собой груз обид, считать себя несчастным, без вины обиженным, — раньше или позже оно просто раздавит тебя, сомнет, как букашку.

Свои ошибки Надежда признает, они вот в чем. Нельзя не уделять близким внимания, надо больше заботиться об отношениях, а не о достатке. Сказать бы, семья голодала, так нет, просто хотелось принести домой побольше. Нельзя растить детей, словно наследных принцев, не приучая их повседневно к труду, к домашним обязанностям – когда подрастут, они просто не смогут понимать вас, ваших забот и тревог. Хотя говорят, и особ королевской крови с малых лет на дела настраивают… И еще нельзя всецело посвящать жизнь одному человеку, считать мужа непогрешимым, обожествлять: не каждый способен такое обожание вынести, душой не искривившись.

«Живите настоящим, радуйтесь сегодняшнему, не откладывайте жизнь на завтра. Встречайте и провожайте каждый прожитый день счастливой улыбкой. Не страдайте по материальным ценностям. Жизнь – это великий дар Божий, данный вам!» — вот что сказала женщина, познавшая тонну лиха, нашим читателям. В газету она пришла не для того, чтобы пожаловаться на жизнь, разворошить обиды, упрекать бывшую семью. Она пояснила, что просто хочет поблагодарить всех, кто поддержал ее советом и хорошим отношением, кто не отвернулся от нее в самые трудные времена и кто до сих пор о ней не забыл. А теперь ей уже становится легче. 

Надежда  

Есть такая поговорка – мол, надежда умирает последней. Наверное, не так это. Убивается любая мечта довольно легко и быстро. Просто, пока человек жив, вместо нее тут же рождается новая надежда на лучшую жизнь. Как во Франции: король умер, да здравствует король! Будем надеяться и мы: на то, что настрадавшийся, сохранивший лучшее  в себе человек станет счастлив в новой жизни, и что кто бы и за что бы ни был на него обижен – по праву ли, или нет, —  простил его.  Иногда надежда имеет-таки право сбыться.

Евгений Бойко, ст. Выселки, «ВС».