Выселки +13 °C

Подписка на газету

Поэт Николай Лятошинский: «Мои стихи — летопись любви»

Интервью с выселковским поэтом о жизни и творчестве, вдохновлённом Женщиной

Николая Лятошинского в Выселках знают и уважают. Много лет он мастерски стриг, красил волосы и делал причёски землякам. Но главное в его жизни — поэзия. Великолепные лирические стихи Лятошинского, настолько тонкие и чувственные, что читая их, невольно смахиваешь слезу от нахлынувших эмоций. Оказывается, есть у Николая и проза: рассказы, повести. А есть картины и даже иконы, написанные его рукой.

Николай Павлович, откуда вы родом?

Я родился и вырос в Тбилиси. Мои родители оба с Украины, волею судьбы оказались в Грузии. Папа — Павел Лятошинский — родом из Житомира, он очень рано остался без отца: в 1938 году деда Людвига расстреляли, как врага народа. Бабушка, которой было всего 29 лет замуж больше не вышла. Потеряв мужа, вернулась в родное село. Как они выжили тогда, ума не приложу! Страшное клеймо членов семьи врага народа преследовало их очень долго: и с работой было тяжело и даже в армию отца долго не брали по этой самой причине. Но он мечтал служить! В итоге всю жизнь был военнослужащим и почти всегда при штабе Закавказского военного округа в Тбилиси. Даже на пенсии продолжал возить командующего. В 1956-ом командующим Закавказским округом стал маршал Рокоссовский, именно он помог отцу получить справку о реабилитации моего деда Людвига. Когда я учился в 7 классе отца перевели на службу в Германию (ГСВГ), там я окончил школу.

Какое самое яркое воспоминание из детства?

Поездки в родное село отца. Помню, как мы ходили с ним на рыбалку, он показывал мне лес, партизанские стоянки, вспоминал, как забрёл к партизанам в войну, а потом они приходили к ним домой. У меня есть стихотворение «Рыбалка с отцом».

Какое событие, как вы считаете, повлияло на вашу судьбу?

Распад Советского Союза. Но тогда я этого не понимал, потому что у меня были совершенно другие взгляды. Как говорится, кто в молодости не был либералом, тот не имеет сердца. Моя молодость пришлась на момент перестройки и развала страны, я вращался в кругах, где были либеральные антикоммунистические взгляды.

Кто оказал наибольшее влияние на вас, кого вы считаете своим учителем?

Большим авторитетом для меня был знаменитый писатель Леван Хаиндрава. Он родился в Харбине в семье эмигрантов, учился в Шанхае, где дружил с Александром Вертинским, был шафером на его свадьбе. Леван вернулся в Грузию по зову Сталина, и сразу загремел в лагеря. В романе «Тесны врата твои» он рассказывает о тех днях своей жизни. Леван был диссидент, всю жизнь он писал в стол — все его романы я прочёл в рукописях, их издали только после перестройки. Его книги — это великолепный русский язык, на котором сейчас уже не пишут. Мне было невероятно интересно слушать рассказы Левана. Благодаря ему я прочитал запрещённые тогда романы Булгакова, и Солженицына. Несмотря на большую разницу в возрасте, мы были очень дружны. Кстати, родная сестра Левана — Лидия Хаиндрава — известная краснодарская поэтесса. Кроме того, я обязан многим преподавателям филфака Тбилисского университета. Это были невероятные люди.

Когда вы написали первое стихотворение и кто стал вашим первым критиком?

Мечтая стать писателем-прозаиком, в студенчестве я начал писать первые рассказы, которые были опубликованы в журнале «Литературная Грузия». Именно в этом издательстве мне предложили попробовать переводить стихотворения. Так что, первые стихотворения, вышедшие из-под моего пера, — это переводы. Я переводил с осетинского, польского, грузинского, аварского. Благодаря этим переводам познакомился с огромным количеством интересных людей: поэтами, писателями, актёрами, режиссёрами. В 19 лет я написал своё стихотворение и первый человек, кому его показал стал Леван Хаиндрава.

Когда накопилось довольно много опубликованных рассказов, я их собрал и отнёс в издательство «Мирани», всем редакторам понравились рассказы, сборник отдали на рецензию Михаилу Лохвицкому. Известный писатель дал прекрасную рецензию, сравнив мои рассказы с Буниным и О. Генри. Но началась война и книга так и не увидела свет.

Сейчас вы не пишите прозу?

У меня лежит один неоконченный рассказ, я полностью продумал его сюжет, но не закончил. Не могу себя заставить сейчас писать прозу, она требует очень много времени, полного погружения. Если честно, всё чаще ловлю себя на мысли: а надо ли это кому-то? Леван Хаиндрава когда-то сказал: «Трудно писать в пустоту», это, действительно, тяжело.

Вы говорите, что занимались переводами при издательстве, вы знаете несколько языков?

Да, я знаю украинский, грузинский, немного польский. Но перевод стихотворений делается с подстрочником. То есть даются стихотворения на родном языке автора, а снизу подстрочный дословный перевод. И из этого набора нерифмованных слов необходимо сделать стихотворение. Кстати, очень интересная работа, как ребус. Есть несколько школ переводов: максимально близкие к тексту автора и вольные. Но все сходятся во мнении, что перевод поэзии это, в общем, абсурд. Жуковский сказал, что переводчик в прозе — раб, а в поэзии — соперник.

У вас очень тонкие лирические стихи, что вас вдохновляет на творчество?

Единственное, что может вдохновить поэта в лирике — восхищение женщиной, любовь. Это основная тема и моих стихов. Часто слышу упрёки, что я у меня грустная поэзия, но и в позитиве, порой, есть определённая глупость, человек не может постоянно улыбаться. Вся человеческая культура порождена той самой грустью. Возьмите мировую поэзию, маршей, гимнов и од не так много на самом деле. Поэзия, музыка, живопись — в основе лежит грусть. Не отчаяние, не уныние, а некая философская грусть, состояние души автора.

Мне кажется, что в мире нет ничего прекраснее Женщины. Но в то же время, не всякий человек женского рода является Женщиной. Я поясню: с сигаретой, банкой пива и словарным запасом, как у портового грузчика — это не Женщина, не Муза для поэта. Какие ей можно посвятить стихи?

Владимир Высоцкий говорил о своём поэтическом даре: «Это сильнее меня. Вдруг откуда-то рождаются рифмы, и мне необходимо вылить их на бумагу». А как у вас происходит?

Высоцкий — гений! Жуковский однажды сказал, что земная поэзия — сестра небесной молитвы. Истоки поэзии — вдохновение, но никто не сможет точно объяснить, что это такое. В какой-то момент, вдруг наступает такое состояние, что всё очень легко получается и ты пишешь, а потом, спустя какое-то время, перечитываешь и не можешь поверить, что это ты написал. Сейчас удобно всё записывать в телефон, а ещё недавно я везде ходил с блокнотом.

Глаголом жжёте сердца, как завещал великий Пушкин?

Мне всегда хотелось глаголом лечить сердца. Много одиноких людей, которым не хватает любви, нежности, красоты. Читая стихотворение, человек приобщается к прекрасному. Очень приятно получать благодарность читателей. У меня есть аккаунты в социальных сетях: ОК, VK, есть телеграм-канал. Там я ежедневно делюсь с подписчиками своими стихотворениями. Многие люди пишут, что они помогли им в каких-то жизненных ситуациях. Адвокат из Москвы — написала, что она в суде использует мои стихи. Мне присылали ролики из YоuТubе и Tik-Tok, где люди читают мои стихи, пишут на них песни.

Какое у вас самое любимое стихотворение?

Это же как дети, определить любимого ребёнка невозможно. К тому же, их много у меня — очень трудно отдать предпочтение какому-то одному. Я пишу одно стихотворение в день. Все мои стихи опубликованы на сайте Стихи.ру, их более четырёх тысяч. Просматривая стихотворения, вспоминаю что послужило вдохновением для каждого. Это удивительное ощущение, перебирая стихи, я словно листаю свои чувства. Своеобразная летопись любви.

Как вам пришла идея стать мастером-парикмахером?

90-е годы, началась разруха, интеллигенция голодала. Мы жили без газа и электричества, без денег, безо всего. Кто-то стал мотаться в Турцию за вещами и шоколадками. Я был в полнейшей растерянности: трое детей, как-то надо было жить. Увидев объявление в газете о парикмахерских курсах, решил пойти учиться. Если бы несколькими годами ранее мне кто-то сказал о том, что я стану парикмахером, я бы никогда в жизни не поверил, но обстоятельства сильнее нас. Чтобы прокормить семью надо было что-то делать, и я решил освоить это ремесло. В 1996 году мы уехали из Грузии в Выселки. Через 9 лет сюда переехали мои родители.

Парикмахер — это психолог?

Безусловно. Я считаю, что мастер не станет профессионалом, если не может разговаривать с клиентом. Кстати, за годы работы я заметил, что с женщинами гораздо интереснее, чем с мужчинами. С ними можно поговорить на абсолютно любые темы, а мужчины в основной массе своей очень замкнуты, неразговорчивы, не столь эрудированы, как дамы. У женщин более живой ум.

Был ли в вашей жизни период, напрочь лишённый творчества?

Да, и очень долгий. В Тбилиси в начале 90-х годов я сжёг практически все свои рукописи. У меня было такое чувство, что я больше никогда не вернусь к творчеству, что это невозможно. Сейчас жалею, конечно. Я уничтожил повесть «Дельфин», много рассказов. Причём утратил не только рукописи, но и журналы, альманахи, где мои произведения были изданы — не осталось практически ничего. И потом, когда переехали в Выселки, не было времени заниматься творчеством, работал с утра до ночи. Лишь в двухтысячных годах стал понемногу писать тексты песен. Последние 8-10 лет вернулся к поэзии.

Что для вас дружба и много ли у вас друзей?

Считаю, что дружба может зародиться только в детстве и юношестве, когда есть потребность открываться другому человеку. Вообще, дружба выше любви, потому что в любви всё равное есть своеобразная корысть: мы что-то хотим получить от любимого человека, а дружба — это абсолютное бескорыстие. Гоголь сказал: «Нет уз святее товарищества», и он прав!

У меня был один школьный друг Олег, со временем мы утратили связь. В юношестве был друг Арчил, мы с ним были, как братья. Но сейчас стали абсолютно чужими людьми, нас разделила политика.

Здесь, к сожалению, я не встретил такого близкого человека, с которым мог бы говорить часами, а притворяться я не могу. Порой месяцами ни с кем не разговариваю, веду затворнический образ жизни. Не потому, что мне это нравится, просто так сложилось.

У каждого своя дорога к храму. Как вы пришли к вере?

В 80-х годах. Во-первых, Леван Хаиндрава был верующим человеком, у него на столе всегда лежала толстая Библия. Во-вторых, во времена духовных исканий я проходил послушание: учился у художника Дмитрия Криворотова писать иконы. К Дмитрию в гости приходил монашествующий священник архимандрит Рафаил. Именно он тогда помог мне найти ответы на многие волнующие вопросы.

Иконопись? То есть вы увлекались и живописью?

Когда я жил в Германии, занимался в ИЗО-студии, где получил навыки рисования, помимо студии с другом занимались самообразованием, собирали картины, писали копии. В Тбилиси, в 90-е годы, я делал на заказ несколько копий картины «Фабиола» Жан Жака Эннера. Есть несколько картин, написанных мною, иконы.

Есть ли тема в творчестве, которая для вас табу?

Нет такой темы. Я пишу всегда о чём хочется написать в этот момент. Стихи — это моё восприятие жизни, мира, которым я делюсь с окружающими. Я свою душу изливаю в творчестве, и, думаю, что она там достаточно обнажена.

Блиц-интервью

Любимое время года? Осень.

Какой последний фильм произвёл на вас впечатление?

Датский фильм «Мост», мне нравятся их детективы.

Что вас сегодня обрадовало? То, что я сегодня с вами наговорился от души!

Любимый город? Тбилиси. Но тот, что я помню. Грузины — народ хороший. Я часто провожу параллели между Украиной и Грузией и прихожу к выводу, что грузины всегда были мудрее. У них не было национализма. Поражаюсь, как за 30 лет переформатировали сознание людей. Я не могу представить, чтобы в том Тбилиси, который я знаю и помню, юная грузинская девушка держала в руках плакат с матерными словами, а сейчас это там происходит.

Опишите его в трёх словах. Доброжелательность, красота, гостеприимство. Если говорить о символах — это цикламены, цветущий миндаль и каждый день разный цвет заката над горами.

Как вас называли в школе? В старших классах Коля Мьюзик. Я играл в школьной рок-группе.

На сколько лет вы себя ощущаете? В душе человек не меняется, поэтому на 18 лет.

Какой соцсети вы отдаёте предпочтение сейчас? «Вконтакте» наиболее интересна.

Самый лучший день в вашей жизни? Их много! Рождение детей, внуков, встречи с родными. Путешествия с родителями на родину отца и так далее.

Вы умеете готовить? Умею и люблю.

Любимая кухня? Грузинская.

Чай или кофе? Кофе.

А с чем любите пить кофе? С корицей, с чёрным шоколадом.

Любимое блюдо, которое вам нравится готовить? Их много. Борщ, например. Вообще, люблю готовить полезные блюда.

Книга или фильм? Сложно выбрать (смеётся), как в вопросе кого больше любишь папу или маму. Книга для меня, конечно, приоритет.

Любимый поэт? Когда я поступал в университет, сказал, что Маяковский. Сейчас, пожалуй, Евтушенко.

Успех — это везение или большая работа? Это тяжёлый труд, которому сопутствует удача.

Что вас раздражает в людях? Снобизм и высокомерие.

Вас легко вывести из себя? Да, я очень вспыльчивый человек.

Море или горы? Горы.

Есть что-то на что вам не хватает смелости? На многое в жизни мне не хватило смелости. Например часто не хватает смелости взять и начать всё сначала, бросить что-то привычное и начать непривычное.

Считаете ли вы себя примером для своих детей? Ни в коем случае! Скорее наоборот антипримером.

Как вы относитесь к утверждению, что домашние животные похожи на своих хозяев? Да, так и есть.

На кого вы хотели быть похожим в детстве? На своего отца. Чем дольше я живу, тем больше им восхищаюсь.

Как вы воспринимаете критику? Если она конструктивна, то нормально. А вообще критиков я не люблю.

Вы жаворонок или сова? Жаворонок.

Верите в вещие сны? Скорее не верю, но что-то в этом есть. Сны забываю, к счастью.

Где мечтаете побывать географически? В Скандинавии.

Вы разбираетесь в людях? Скорее нет. В жизни я совершил много ошибок, вовремя не поняв человека.

У Познера есть коронный вопрос: оказавшись перед Богом, что вы скажете ему? Я бы его попросил простить мне мои грехи перед близкими людьми.