Выселки +13 °C

Подписка на газету

«Любой сапожник — одинокий волк» — выселковский обувной мастер Сейран Антонян о тонкостях своей работы

Более 80% обуви, которую ремонтирует Сейран Антонян - женская. Фото: Татьяна Зернаева.

Вот уже почти 40 лет, как потомственный ремесленник Сейран Антонян изготавливает и ремонтирует обувь. Выселковцы доверяют его умению и ежедневно несут в ремонт босоножки, туфли и сапоги. Сейран отлично ремонтирует обувь, но мечтает вернуться к пошиву новой. Мы поговорили со знаменитым выселковским сапожником накануне его профессионального праздника, который страна отметит 26 ноября.

Сапожное ремесло такое же древнее как история человечества и будет востребовано всегда. Вспоминается считалка из детства: «На золотом крыльце сидели — царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной, а ты кто такой?» Незамысловато и просто считалка подчёркивает важность портняжного и сапожного ремёсел без которых мы просто не умеем жить.

Сейран, как давно Вы занимаетесь сапожным ремеслом?

С пятнадцати лет. Отец был сапожником, и нас, своих сыновей, научил этому делу. У нас был семейный подряд. Старший брат был закройщиком обуви, а мы с отцом её изготавливали. Потом наступило время смутных девяностых, цеха закрылись.

Откуда Вы родом и в каком году переехали в Выселки?

Мы жили в Грузии, в Тбилиси. Когда там началась война, я уехал сначала в Волгоград, потом уже в Выселки. Это был 90-й год. Отец с матерью приехали сюда в 1993 году. Здесь умер мой младший брат и мы уже больше никуда решили не переезжать.

В Выселках вы не занимались индивидуальным пошивом?

Нет, в 90-е годы народ обнищал, тогда всем интересен был только ремонт обуви. Этим мы с отцом и занялись.

Всякое бывало в практике, порою бабушка принесёт сапоги в ремонт, а за работу несёт картошку, яйца или мясо птицы. Я понимаю, что у неё бедной просто денег нет, говорю, что мне ничего не надо, я просто так сделаю. Но это же особое поколение людей, они сами всю жизнь вкалывали и чужой труд умеют ценить.

Вы один сапожник в Выселках?

Нет, нас трое. Например, мастера Анатолия Дерюгина знают все, он работает на Комсомольской. Дядя Толя мне как-то предлагал вместе с ним работать, но это невозможно, ведь сапожник — одинокий волк, работает один (смеётся).

Что раздражает в работе?

Когда клиенты неуважительно относятся ко мне и моему труду. Часто бывает, что приносят в ремонт грязную обувь. Почему-то, не думая о том, что такую обувь просто неприятно взять в руки, не то, что ремонтировать. Мне стыдно позвонить таким нерадивым заказчикам и сказать, что обувь необходимо сдавать в ремонт чистой и сухой. Памятка висит, но не всем помогает.

Люди в возрасте никогда не приносят грязную обувь, у них всё идеально вымыто, просушено, такую обувь берёшься ремонтировать — и настроение хорошее.

Ещё раздражает, когда что-то не получается. В такие моменты кажется, что я подвожу отца. Переделываю до тех пор, пока не будет идеального результата.

С каким видом ремонта чаще всего к вам обращаются?

Набойки на каблуках женских туфелек и сапог. Женщины всегда беспокоятся о своём внешнем виде, потому и за обувью следят тщательнее мужчин.

Как изменилась обувь за последние несколько десятилетий?

Изменилось качество. При СССР обувь не была дорогостоящей, но она была изготовлена из качественных материалов. 90-е страшно вспомнить, там о качественной обуви можно было только мечтать. Китайский низкопробный кожзам заполонил рынки. В обуви из кожзама нога потеет, поражается грибком — ничего хорошего нет в такой обуви и меня никто не убедит в обратном. Сейчас тоже очень много обуви из кожзама. В кожаной обуви нога дышит, потому что и сама кожа «дышит». В продаже есть много прекрасной обуви из натуральной кожи и в качественном исполнении. Правда, и стоит она дорого. Но это здоровье наше, им не стоит пренебрегать.

На что рекомендуете обращать внимание при выборе обуви?

На качество кожи. Вообще, рекомендую выбирать именно кожаную обувь. Да, дороже, но она того стоит. Ещё обувь должна быть удобной прежде всего. Не так, что вы пришли домой и поскорее скинули туфли, потому что ноги устали. Обувь должна быть как вторая кожа, чтоб вы её не чувствовали. Выбрать подходящую пару непросто, но возможно. Всё индивидуально.

Почти 40 лет Сейран Антонян чинит и изготавливает обувь. Фото: Татьяна Зернаева.

Есть особенности сапожного дела в России?

Да, основное отличие — материал и клей. Когда мы работали в Грузии, наши цеховики покупали клей только в Армении. Это был клей для обуви отличного качества, его состав придумал один человек и назвал именем своей дочери «Наирит». Отец рассказывал эту историю. Потом этот химик передал технологию изготовления клея своим детям. В 90-е годы технологию хотели выкупить иностранцы, но те не продали. В итоге производство клея закрылось, остались одни воспоминания. Сейчас я работаю с турецким материалом.

Вы реставрируете обувь? Часто бывают такие заказы?

С реставрацией очень много возни: надо найти колодку, замочить кожу, вернуть форму обуви. Это не быстро и недёшево. Реставрация может быть целесообразна, если обувь дорогая в иных случаях проще купить новую пару. Бывали случаи, менял каблук на туфлях. Зачастую, когда каблук ломается пополам, женщина просто выбрасывает эту пару, но если туфли любимые, можно постараться их вернуть к жизни. Подбирается каблучок и по форме и по высоте. Да, это непросто найти подходящий и по цвету и по форме каблук, надо объехать несколько складов, но результат стоит того.

Однажды, заказчица на новых сапогах сломала пополам каблук, а сапоги дорогие. Она бедненькая плакала, я подобрал каблучок и так приятно было видеть счастливую улыбку женщины.

Заказы на реставрацию бывают редко, в Краснодаре это услуга более популярна. А в Москве и подавно. Один мой родственник работает в столице, у него заказы на реставрацию постоянные, он для этого и дополнительное оборудование закупил. А у нас я пока не вижу смысла закупать оборудование.

А модельную мужскую обувь, например, вы могли бы изготовить?

Да, но для этого мне нужен ещё заготовщик. Я учился делать нижнюю часть обуви. Я обувь собираю, скрепляю верх с подошвой. Вот мой отец мог быть и заготовщиком и исполнителем. Когда я был маленький, мы жили в Волновахе, на Донбассе, там он работал в цеху.

Вас ремеслу научил отец, а Вы учите своих сыновей, передаёте им свои знания?

Я бы рад, но старший сын не изъявляет желания учиться этому, а младший пока ещё маленький. Вы знаете, меня заставляли учиться сапожному ремеслу, вопреки моим желаниям. Родители не дали мне освоить ту профессию, о которой я мечтал. Поэтому, наверное, я не хочу против воли заставлять сыновей. Пусть сами выбирают свой путь.

Помню, мне было 15 лет, хотелось поспать подольше на каникулах, но рано утром отец будил, я завтракал и отправлялся в мастерскую. Он вообще всегда говорил, что мужчина должен вставать рано. Как же не хотелось работать! Но потом отец заинтересовал меня заработком. Появился стимул — я мог сходить в кафе с ребятами, в кино.

Кем вы мечтали стать, если не секрет?

Я мечтал быть артистом цирка, директор тбилисского цирка одобрил моё рвение, он готов был взять меня на обучение и обещал помочь потом с поступлением в цирковое училище. Но родители были против, они определили мою судьбу сами. Мне не дали тогда пойти за своей мечтой, но я своим детям запрещать не стану. Не знаю прав я или нет, но я уверен, что любой человек должен иметь возможность самореализации.

Расскажите какой-нибудь случай из практики.

Почему-то сразу вспомнился один совсем не весёлый для меня случай. Я работал в мастерской отца. Он попросил прошить обувь одному заказчику. Начав шить, я в какой-то момент отвлёкся на разговор отца и его знакомого и воткнул шило себе в руку, а рука внутри обуви. Боль такая, что не могу слова сказать. Понимаю, что надо в больницу, но не ехать же с башмаком на руке (смеётся). Пришлось усилием воли выдернуть шило, кровь фонтаном хлестала.

А вот отец рассказывал интересную историю. Из Москвы приехала комиссия к ним в цех в поиске хороших мастеров по изготовлению обуви. Работал в их цехе некий Егоров, отличный мастер, но он выпивал. Так вот, этот Егоров от нашего цеха поехал в Москву. Созданная им пара обуви завоевала на международной выставке во Франции главный приз. Но руководство Егорову выдало только премию — 100 рублей, мотивируя тем, что он пьяница. От обиды он ушёл из цеха. Отец всегда говорил, что с Егоровым поступили очень несправедливо, не по-человечески. Он изготовил обувь, которая весила всего 100 граммов и победил, он был достоин другого отношения.

Что главное в работе сапожника?

Главное — выполнить правильно. Чтобы всё ровненько, чтоб каблучок как надо стоял без перекосов. Сапожник не строитель, мы работаем без водяного уровня (смеётся). У нас всё на глаз.

Что самое нелюбимое в работе?

Запах клея. С самого первого дня в обувном цеху я не мог выносить этот запах. Представьте, 20 колодок, и все их надо намазать клеем. У заготовщиков свой клей. Один клей на ацетоне, другой на бензине. Всеми этими едкими парами дышишь и через пару часов дуреешь. В респираторе тоже работать не могу.

А что нравится?

Нравится видеть результат своего труда. Мечтаю шить новую обувь, ремонт, если честно, надоел очень. В тот момент, когда обувь закончена, и снимаешь её с колодки, она кажется невесомой как пушинка, ведь колодка тяжёлая, ставишь новенькую пару перед собой и любуешься результатом.

Своих заказчиков узнаёте на улице?

Они меня сами узнают (смеётся). Мир тесен, как говорится, а уж, когда в одной станице живём, тем более.

Не обижает выражение: «ругается как сапожник»?

Народ придумал выражение, вроде и обижаться нечего. Просто неприятно немного, как клеймо оно. В детстве мне не нравилось слово «сапожник», я даже стеснялся в школе говорить, что папа сапожником работает. А потом понял, что труд отца очень ценят люди, а учителя заказыва

ют ему пошив босоножек, выбросил глупости из головы.

Самая необычная пара обуви, которую пришлось ремонтировать?

Коньки. Когда мне их принесли в ремонт, я сначала долго отпирался, ведь это не мой профиль. Но заказчики уговорили взяться. Я долго мучился с ними, но всё же справился, правда попросил никому не говорить, что они ремонтировали их у меня. Больше в жизни не возьмусь за ремонт коньков.